Мы уже познакомились с работами Кановы и Торвальдсена, и на примере их творений увидели, насколько различными могут быть решения одного и того же сюжета, изображенного в пластике. Если одному близка динамика, то другой отдает предпочтение статике.В конце прошлой встречи мы сказали о том, что не только понятиями «динамика» и статика» определяется характер скульптуры. Поговорим об этом поподробнее…

От того, в какой степени мастер изображает трагичность, зависит и внешний вид произведения и, как следствие, наше восприятие скульптуры. Если одни творцы предпочитают «сглаживать» трагичность, то другие ставят ее «во главу угла». В связи с этим познакомимся с одной из работ русского скульптора Ф. Щедрина - «Марсий» , который сознательно делал акцент на трагичности, и на примере этой скульптуры рассмотрим вопрос интерпретации античного сюжета.

Сегодня снова мы будем цитировать научную работу кандидата искусствоведения Софьи Сергеевны Морозовой «Образ античности в русской скульптуре конца XVIII - первой трети XIX века».

Обратившись к статуе Марсия, мы рассмотрим принципиальные отличия между скульптурой Щедрина и произведениями других мастеров. Но для начала изложим вкратце сюжет мифа. На портале «Мифы народов мира» говорится, что «Марсий  в греческой мифологии – сатир…  По мифу, Марсий подобрал флейту, брошенную Афиной (богиня бросила флейту, т.к. увидела, как безобразно раздуваются её щёки при игре)…  В игре на флейте Марсий достиг необычайного мастерства и, возгордясь, вызвал на состязание самого Аполлона. Дерзкое соперничество кончилось тем, что Аполлон, играя на кифаре, не только победил Марсия…  но и ободрал с несчастного кожу. По преданию, кожа Марсия, содранная с него богом, висит во Фригии, в Келенах, у истоков реки Меандр; при звуках флейты кожа начинает шевелиться, но недвижима при звуках песен в честь Аполлона. Марсий был оплакан нимфами, сатирами и лесными родичами. Его кровь превратилась в одноимённый поток, его флейта была унесена этим потоком в реку Меандр, выброшена из воды в Сикионии и принесена в дар Аполлону». Вот так печально для Марсия закончилось состязание с Аполлоном.

К этому мифологическому сюжету обращались многие мастера, среди которых был и Федос (Федосий) Щедрин. «Понимание этого сюжета античными скульпторами, - пишет в своем труде С. С. Морозова, - принципиально отличается от трактовки Щедрина. По римским копиям известны греческие изображения Марсия в двух основных видах: играющего на флейте, т.е. во время злополучного состязания, либо уже привязанного к дереву, т.е. уже казненного. Щедрин выбрал для своей статуи второй тип, когда итог уже очевиден, однако в отличие от античных мастеров его Марсий изображен не мертвым, с телом вытянутым вдоль ствола дерева, а сопротивляющимся своей участи, хотя и в последнем порыве.  Кроме того, античный Марсий представлен со всеми признаками сатира (некрасивое, неправильное лицо, тело, покрытое шерстью и т.д.). Русский скульптор избегает всех этих подробностей. Главным отличием все же является драматический акцент, который доминирует у Щедрина и отсутствует в античной пластике…»

Важно сказать о средствах, которыми скульптор выразил драматизм. Это, прежде всего, «угловатость» скульптуры, отличающаяся от «спокойных» линий античных статуй.  Страдание на лице Марсия подчеркивает трагизм сюжета. Вспоминается скульптура Лаокоона, где также изображены страдания. Но если сравнивать эти произведения, то можно заметить, что при всем трагизме ситуации Лаокоон сохраняет пластичность, и в скульптуре нет ничего «колючего», что присуще работе Ф. Щедрина.

Невольно возникает вопрос, относящийся к теме интерьера в современном загородном доме: уместна ли будет  копия «Марсия» (и копии других статуй, созданные в той же манере) в убранстве дома, даже если оно выполнено в дворцовом стиле (что предполагает наличие статуй)? И здесь мы сталкиваемся с понятием «психология скульптуры». Те, кто участвовал в наших встречах, посвященных живописи и ее месту в интерьере, помнят, какое значение мы придавали характеру сюжета. Любой драматизм, отраженный в произведении искусства, так или иначе влияет на подсознание человека. Если хозяева дома – люди адекватные (как и их гости), то данная скульптура будет восприниматься как творение, не несущее в себе некой агрессии. Но у людей с расшатанной психикой могут возникнуть неприятные ощущения, и их внутреннее состояние нельзя будет назвать спокойным. Поэтому о психологической составляющей скульптуры забывать не следует.

Мы надеемся, что присутствующие на нашей встрече – люди с нормальной психикой, а посему продолжаем разговор о трагичности в скульптуре. «Революция, как проявление стихии, необузданной силы, ломающей порядок, - пишет в своей научной работе С. С. Морозова, - противоположна разумному устройству мира и несет ее участникам гибель. Это же отношение в античности демонстрирует и другой мастер русского классицизма XVIII века М. И. Козловский в «Поликрате»...» С творчеством этого скульптора мы уже знакомы по беседам о Мраморном дворце в Петербурге. Сейчас же мы уделим внимание трагичности в произведениях мастера на примере его статуи «Поликрата».  Так как речь идет о драматизме, нетрудно догадаться, что с Поликратом произошла, мягко говоря, «неприятность»: по одной из версий, его повесили, по другой – посадили на кол, по третьей – распяли. Таков финал  истории тирана с острова Самос. Но было бы неправильно, рассказав о финале, ни изложить суть происшедшего. С рассказа о том, что предшествовало столь трагичной развязке, мы начнем нашу следующую встречу.

Алексей Каверау

В статье использованы фотографии сайтов: magic, inclas, biografija, hermitagemuseum, fotki.yandex