Обращаясь к цитатам из научной работы (диссертации) Натальи Владимировны Зайцевой «История интерьеров Юсуповского дворца в контексте развития русского дворцового интерьера (30-е годы XIX — начало XX вв.)», мы выяснили, что восстановить утраченный интерьер можно и с помощью технической документации, и посредством мемуарной литературы, и обращаясь к акварелям (картинам), на которых запечатлены убранства. Последний способ воссоздания убранства весьма любопытен. Здесь мы хотим провести параллель между пейзажем и интерьерной живописью. Не стоит торопиться задавать вопрос «какое отношение имеет пейзаж к изображенному интерьеру?» Итак…

Нередко, вглядываясь в пейзаж, человек желает побывать на том самом месте, где стоял художник в момент создания полотна. Причем, такое желание возникает не только у посетителей картинных галерей, но и у специалистов в области живописи. Так было, например, с картиной Саврасова «Грачи прилетели», с полотном Поленова «Московский дворик» и со многими другими картинами, на которых художник запечатлел ту или иную местность. В процессе изучения пейзажа зачастую выясняется, что живописец кое-что прибавил от себя, дописывая полотно в студии. Мы сейчас не станем углубляться в анализ картин великих художников. Подобные примеры с пейзажистами мы привели для того, чтобы сравнить их творения с работами интерьерных художников.  Можно ли всецело «доверять» последним и исключить вероятность «самодеятельности» живописца? Не пририсовал ли что-то «лишнее» художник, изображая убранство? Ведь от точного ответа на эти вопросы зависит достоверность изображения на холсте. Для восстановления исторического интерьера такая достоверность имеет большое значение. Художник мог «придумать», предположим,  рисунок кресла, и в этом случае фрагмент убранства, воспроизведенный по картине, не будет соответствовать истине. Оставим эти исследования специалистам и рассмотрим вариант «проецирования» убранства картины в загородном доме.

В случае с «воспроизведением» «картинного» интерьера в загородной резиденции современных домовладельцев на подобные несоответствия можно закрыть глаза…. И вот, почему… Представим ситуацию, когда хозяева индивидуального жилья смотрят на картину и восторгаются изображенным. У них возникает желание «перенести» убранство с полотна в свой дом, о чем они и сообщают дизайнеру. При наличии денег и опытных мастеров задача не кажется невыполнимой. Обладатели загородного дома (городской квартиры) не требуют от мастеров исторической точности. Для хозяев важно, чтобы изображенный на картине интерьер присутствовал в их жилище. Поэтому существует разница, между работой реставраторов и трудом дизайнеров, обустраивающих загородный дом. Скажем больше: при желании хозяева дома могут «дорисовать» в своем убранстве то, что считают нужным, взяв тот или иной фрагмент из другого полотна. 

А сейчас мы обратимся к вышеупомянутой работе Н. В. Зайцевой и продолжим разговор на заданную тему применительно к Юсуповскому дворцу. В частности, автор диссертации пишет, что «персонажи, иногда изображаемые художниками, по существу, играют роль статистов, а главное содержание работ – это пространственное движение, жизнь предметов. Специфика интерьерного изображения заключается в том, что главные его предметы, их облик, их размещение не зависят от художника, они как бы даны ему заранее. Пространство в этот период мыслится обязательно в анфиладе. Этот жанр в эпоху классицизма нёс на себе черты документальности, повествовательного характера в описании предметов интерьера.

Изменение характера интерьера во второй половине XIX века, его изолированность, раздробленность, приводят к значительным изменениям в законах интерьерного жанра. Он сохраняет свою специфику (заданность объёма и расстановки предметов), но теперь интерьер в большей степени является воплощением личности, он более индивидуализирован. Поэтому в интерьерной живописи изображение становится более одухотворённым, это уже сложное пространство с игрой света и тени, изображение человека отходит на второй план или вовсе исчезает».

Из этой цитаты мы видим, что интерьер, написанный художником на полотне XIX века, передает не только изображение элементов убранства, но и «рассказывает», каким было освещение. Всё это, в свою очередь, дает очередную подсказку и реставраторам, и дизайнерам загородных домов.  

В источнике говорится, что «приглашение Юсуповых в свой дворец художников для того, чтобы запечатлеть вновь созданные интерьеры, означало новое отношение к интерьеру вообще. Понимая изменчивость, его преходящий характер хозяева дворца хотели увековечить залы дворца для своих потомков...  

Время работы над заказом Юсуповых совпадает с периодом наивысшего творческого расцвета В. С. Садовникова». Поясним, что Василий Семёнович Садовников получил звание свободного неклассного в 1838 году, является автором множества гравюр, литографий и акварелей. «Первоначально, - продолжает источник, - художник выполнял эскизы отдельных деталей интерьера, указывая цвета, размер, затем он делал карандашный набросок интерьера и только после этого - эскиз акварелью…

С исследовательской точки зрения эти акварели интересны тем, что они запечатлели облик дворца до  реконструкции И. А. Монигетти. Поэтому акварели являются иногда чуть ли не единственным источником для воссоздания интерьеров, утраченных в ходе этой реконструкции, а также реконструкции конца XIX века». Стоит ли говорит о том, какую ценность представляют творения В. С. Садовникова для современных специалистов в области реставрации и строительства в целом. Но не только Василий Семёнович писал убранства. Чуть позже мы будем говорить о А. А. Редковском, который также, как и В. С. Садовников, отражал в своих картинах интерьеры Юсуповского дворца. Эти и другие живописцы показали потомкам поистине волшебную силу искусства, помогающую восстанавливать утраченное.  

В следующий раз мы продолжим беседу об интерьерах Юсуповского дворца на Мойке.

Алексей Каверау

В статье использованы фотографии сайтов: gorod-petra, the-kiteoff.livejournal, samdizayn, fotki.yandex, hudozhnikam, il.rsl