История создания и опыт теоретической реконструкции». 

В конце прошлой встречи мы упоминали о том, что художник (в данном случае под «художником» мы понимаем «архитектора») при проектировании интерьера оставляет на этом проекте «клеймо собственного таланта». Продолжим эту тему…

Автор вышеупомянутого источника говорит о том, что «печать искусства настоящего» становилась еще более заметной в тех случаях, когда проявление «собственного таланта» архитектора не корректировалось чисто реставрационными задачами. И далее М. Павлова обращается к цитате из статьи «Проекты Л. Бонштедта», опубликованной в журнале «Зодчий»  в 1876 году (об участии Бонштедта в реконструкции Большого Меншиковского дворца в Ораниенбауме мы говорили ранее), в которой сказано следующее: «Бонштедт, как и все ему подобные таланты, трактовал все стили свободно и не стесняясь их особенностями и, если можно так сказать, их законами». От себя же автор научной работы добавляет: «Нельзя не отметить еще раз осознанное понимание различия исторических «стилей» и их интерпретаций в произведениях архитекторов-эклектиков. Однако эта «свобода» в трактовке «стилей», характеризующая особенности творческого метода зодчих середины - второй половины XIX в., следствием чего становилось еще большее визуальное разнообразие их произведений, тем не менее, не лишала их глубинной общности и свойственных всем им закономерностей».

Казалось бы, какое отношение к обустройству загородного дома имеет данная цитата, да и тема творчества архитектора, в целом? Оказывается, самое прямое. Дело в том, что, к сожалению, далеко не все современные дизайнеры, в задачу которых входит поиск решений по обустройству жилища, способны привнести в убранство частицу себя и в полной мере отразить в элементах интерьера и их расположении своё индивидуальное видение пространства. Домовладельцы оценивают работу дизайнеров на уровне «нравится» или «не нравится», не задумываясь над тем, что именно послужило причиной недовольства или восторга (в зависимости от результата). А, между тем, «визуальное разнообразие произведений» тех, от кого зависит «погода в доме», имеет огромное значение в деле обустройства жилища. Настоящий мастер при первом же взгляде на план дома может рассказать заказчикам о будущем интерьере, отразив впоследствии свои идеи в эскизах. Если дизайнер, ознакомившись с планом будущего дома, сделает заключение, что здесь ничего не надо придумывать, и что всё уже было придумано в XVIII-XIX веках (речь идет, естественно, о дворцовом стиле в интерьере), то с таким «мастером» лучше не связываться. Настоящий профессионал всегда предложит нечто такое, что, с одной стороны, не будет «выбиваться» из общего характера стиля, а, с другой, – привнесет в интерьер «штрихи», которых не было ранее в подобных убранствах.  

А теперь мы вернемся в Большой Меншиковский дворец в Ораниенбауме и посмотрим, как проходила перестройка и реставрация Белого зала. Мы снова вчитываемся в научную работу М. А. Павловой, где автор, обращаясь к документам той эпохи, сообщает следующее: «В числе мероприятий, осуществленных в процессе «переделки» и, безусловно, повлиявших на облик зала, следует назвать замену оконных рам (именно тогда на месте прежних квадратных окошек верхнего света появились новые окна овальной формы).

Лепной мастер Полиокт Дылев исправил часть лепных деталей, которые «были не во вкусе и не сообразно рисункам арх. г-на Боссе» (Гаральд Юлиус Боссе, российский архитектор и художник, участвующий в реконструкции дворца – прим. А. К.), и, кроме того, «сверх сметы» исполнил «украшение для люстры», три «украшения» над новыми овальными окнами и над дверями, «украшения» в простенках между ними - «вверху и внизу» (т. е. фактически весь лепной декор северной стены), «две кронштыни» под балконом, а также «три замка с завитками» над тремя овальными окнами снаружи. В отличие от «бессюжетной» орнаментальной лепки «столовой», в декоративном убранстве «Белого зала» звучит музыкальная тема (в соответствии с использованием интерьера, являвшегося местом проведения концертов). В декорацию стен включены рельефные композиции из музыкальных инструментов и атрибутов музыкального искусства. Изображения музыкальных инструментов можно обнаружить и в орнаментации потолка, хотя они почти не заметны среди многочисленных рокайлей, цветов и растительных побегов».

Мы видим, что при реставрации архитекторы использовали «устаревший» прием, когда декоративная отделка отвечала характеру помещения. Так было и в Павловском (достаточно вспомнить Зал Войны и Зал мира), и во многих других дворцах. «Отход» от классицизма не означал «отхода» от принципов создания интерьера.

Для тех, кого привлекает дворцовый стиль середины XIX  века, приведенная далее цитата будет весьма интересна. Имена мастеров мы решили из цитаты не «удалять», несмотря на то, что нас интересует не КТО делал работу, а ЧТО именно делалось. Всё описанное в цитате станет очередной «шпаргалкой» для желающих видеть в доме дворцовый стиль середины XIX века. В частности, источник сообщает, что «скульптор Д. И. Иенсен исполнил для «Белого зала» портретные медальоны из алебастра - изображения Петра III и Екатерины II, которые были помещены в простенках над каминами». Далее говорится о том, что резчик Дунаев «кроме карнизов к окнам, дверям и балкону, сделал по рисункам Боссе резные решетки для окон «с боков музыкального балкона», а также «трое резных дверей». Слесарь Аксентий Варзин изготовил медные шпингалеты и ручки для балконных дверей…»  

Как это часто бывает, конечный результат работы несколько отличался от задуманного проектировщиком (архитектором, художником). С рассказа об этих несоответствиях мы начнем наш следующий разговор.  

Алексей Каверау

В статье использованы фотографии сайтов: oldecor, re-remont, kolybanov.livejournal, russiantowns.livejournal, vip-limuzin