Настало время подвести итоги  сказанному об этой работе. Мы снова будем обращаться к цитатам из научного труда (диссертации) Натальи Владимировны Зайцевой «История интерьеров Юсуповского дворца в контексте развития русского дворцового интерьера (30-е годы XIX — начало XX вв.)».  

Итак, согласно источнику, «интерьеры, оформленные в конце XIX века архитектором А. А. Степановым, отражают общие изменения в петербургской архитектуре конца XIX века, а именно - усиление романтических тенденций. Поиски нового стиля, общие атиэклектические настроения, характеризующие художественную жизнь рубежа XIX-XX веков, вызывают к жизни новую волну романтизма. Переход к новому стилю, а его поиски как раз интенсивно ведутся в этот период, возможен в форме революционной, новаторской, путём полного отрицания ранее предшествующего. Но возможен он и в форме традиционалистской, опираясь на лучшие традиции предшествующей архитектуры. В отличие от формальной изощрённости декоративистских течений модерна неоромантическая архитектура тяготела к грубоватой упрощённости формы. Подчёркнутая простота и обобщённость деталей, стремление к целостности композиции отличали представителей этого направления от предшествующей эклектической архитектуры. То есть, происходила постепенная трансформация стиля, переход к модерну при сохранении того же ретроспективного метода в архитектуре».

Впервые в разговоре об интерьерах Юсуповского дворца прозвучало слово «модерн».  Понимал ли А. А. Степанов, что, реконструируя некоторые помещения дворца, он, тем самым, создает нечто такое, чего ранее не было в убранствах, и что можно считать новым стилем? Нам кажется, что однозначно на этот вопрос ответить сложно. Во-первых, Степанов был не единственным архитектором, откликнувшимся на «зов эпохи» и создавшим азы модерна. Во-вторых, Степанов не ставил перед собой цель «изобретения» нового стиля. При желании можно найти и «в-третьих», и «в четвертых»… Как бы то ни было, факт остается фактом, и во дворце Юсупова стали пробиваться «первые ростки» нового для России стиля. Убранства, созданные А. А. Степановым, значительно отличались от тех, что были плодами творения его предшественников. «Что же… отличает интерьеры конца XIX века от интерьеров эпохи эклектики?» – спрашивает в своей работе Н. В. Зайцева и тут же дает ответ на поставленный вопрос. «Самое главное, - говорится в источнике, - это цельная композиция интерьера… Все декоративные элементы делятся на главные, которые зачастую утрируются и нагнетаются и второстепенные, которые могут быть даже опущены.

Интерьеры органично вписываются в ансамбль, не выпадая из его общей концепции, но при этом могут быть своеобразными художественными акцентами в группе интерьеров. В интерьерах этого периода отсутствует стремление к буржуазному уюту и роскоши, нет излишней перегруженности вещами, они уравновешены. От всех этих признаков, характеризующих дворцовый интерьер конца XIX века, остаётся буквально один шаг к интерьеру эпохи модерна…». И этот шаг был сделан.

Но прежде чем шагнуть из XIX века в век ХХ, мы уделим немного внимания одному необычному помещению дворца. В беседах, посвященных дверям, мы говорили о ложных дверях, которые иногда присутствуют в доме. Тогда же мы обещали рассказать о таких дверях, находящихся в Юсуповском дворце. Настало время выполнить обещание.

Итак… Из Малого парадного вестибюля через прихожую можно попасть в необычную восьмигранную комнату, состоящую из зеркальных дверей. Четыре из них – ложные. Любой, кто оказывался в этой комнатке, был растерян и не знал, куда идти дальше. Только хозяева особняка знали о том, какие двери являются настоящими. Феликс Юсупов так говорил об этом помещении:  «Двери были так хорошо замаскированы, что, когда они были закрыты, комната казалась не имеющей выхода. Одна из этих дверей открывалась на потаенную лестницу, ведущую в подвал. Я хотел построить в этой части подвала ренессансный салон. На половине высоты лестницы незаметная дверь выходила прямо во двор».

Обладатели загородного дома могут создать в своем жилище подобное помещение-шутку. Больших затрат на это не потребуется.  

А теперь мы покидаем XIX век и оказываемся в веке ХХ, а вернее, в 14-17 годах прошлого века. Именно тогда во дворце Юсуповых началась очередная реконструкция. Она придала черты модерна некоторым помещениям.

В своей работе Н. В. Зайцева говорит о том, что «в последние годы появилось много исследований, посвященных модерну, в которых делаются попытки анализа и классификации течений внутри этого стиля. Для избежания терминологической путаницы многими учеными стал применяться расширительный термин «архитектура эпохи модерна», объединяющий новаторские направления в архитектуре этого периода. Несмотря на их разнородность, иногда взаимоисключающие идеологические позиции, все они были объединены попыткой создания нового стиля и своей антиэклектической направленностью. Гораздо сложнее систематизировать течения внутри модерна, определить их взаимосвязь и взаимовлияние, их хронологические рамки. В частности, неоклассицизм… и его место в архитектурно-образной системе модерна вызывает много споров. Причем, разброс мнений велик».

Вообще, практически каждый стиль предполагает разброс мнений. Тот же классицизм во все времена с момента его появления в Европе, а затем и в России вызывал споры, касающиеся течений внутри него. Да и «подстили» всегда давали пищу для размышлений специалистам. Вопрос о том, что считать протостилем, а что  ранним этапом нового стиля всегда оставался открытым.

Разговор на тему мы продолжим в следующий раз.

Алексей Каверау

В статье использованы фотографии сайтов: ekskursiaspb, spbfoto.spb, alladolls, pda.privet, vision7.ucoz